— У меня всего девятнадцать.

Бьорн зло оскалился.

— Я выиграл.

Ксерксес проигнорировал его слова.

— Больной неудачник, — цыкнул на него Тэйн. — А также нянька. Кстати, где павший, которого тебе поручили охранять? Ты ни разу не упомянул о нём с тех пор, как взял на себя заботу о нём и покормил.

Паника мелькнула в тёмно-красных глазах, но тут же исчезла.

— Он прикован в моей спальне.

Паника едва не прокралась в сердце Тэйна, но он знал, что Ксерксес никогда по собственной воле не станет никого, кроме заключённого демона, держать в своей комнате.

— Что ты собираешься с ним делать?

— Я... ничего. Думаю купить облако и запереть его там.

— Не советую тебе, друг мой. Если ты думаешь, что он способен позаботиться о себе, то тебе не придётся его навещать. — Чувство вины не позволило бы ему это.

— Какие-то проблемы с этим?

— Падшие практически смертны. Он мог решить уморить себя голодом. — "А ты будешь винить себя." Ксерксесу нечего было противопоставить железной логике Тэйна.

— Ты прав.

— Разве я не всегда прав?

— Пусть пока остаётся здесь. Навещай его раз в день. Заставляй его есть, если потребуется.

— А ты поговори с ним, — предложил Бьорн. — Выясни, почему он пал.

Оба его друга прекрасно понимали, что это только вопрос времени, когда их тоже лишат крыльев и бессмертия. Они оттягивали неизбежное, сколько могли, пытаясь сотрудничать, но, как и Тэйну им было трудно свернуть с выбранного пути.

Демоны были уверены в этом.

Тэйн допил свою выпивку, ещё раз наполнил свой бокал и снова осушил его. Крепкий напиток жжёг ему горло, но как только оказался в желудке, по всему телу Тэйна разлилось приятное тепло. Но даже это ощущение не сняло его внутреннее напряжение.

— У нас есть девочки на вечер? — спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Да, — ответил Бьорн. — Сейчас они ждут нас.

— Кто у меня сегодня? Вампир? Оборотень? — Не то, чтобы его это волновало. Женщина — это женщина.

— Феникс.

Ладно, похоже, его это беспокоило. К вечно гудящему напряжению примешалось волнение, которое пыталось вырваться наружу. По земле и нескольким мирам небес бродило много бессмертных рас. Гарпии, феи, эльфы, горгоны, сирены, оборотни, титаны и греческие боги и богини — как они любили себя называть, хотя, по правде говоря, были всего лишь королями и королевами с неимоверно раздутой гордыней — и бесчисленное количество других. Феникс среди них была на втором месте по опасности.

На первом месте — змея-оборотень.

Однако Фениксы были кровожадными и жестокими. Они наслаждались причиняемыми разрушениями. Фениксы жили и процветали в огне, могли восстать из пепла и возродить мёртвых, которые, взамен, обязаны были остаток вечности служить им.

Тэйн поставил пустой стакан на барную стойку и выпрямился.

— Я не хочу заставлять её ждать.

Бьорн и Ксерксес поднялись со своих мест. Шесть больших шагов и Тэйн встал между ними. Они двинулись вперёд и разошлись по трём спальням. Тэйн был на редкость молчалив. Он уверенно распахнул двойные двери и закрыл их за собой.

Рассматривая ту, кем ему придётся овладеть, Тэйн слышал, как закрылись двери спальней его друзей.

Женщина полулежала на кровати, откинувшись на гору подушек. Её великолепная нагота завораживала, золотистые волосы, в которых поблёскивали языки пламени, были перекинуты через одно плечо. Даже на расстоянии, Тэйн ощущал её жар, тепло которого облизывало его тело. Тонкие цепочки, созданные бессмертным кузнецом, украшали её запястья и лодыжки, придавая ей облик рабыни, ждущей указаний своего повелителя.

Должно быть, Бьорн купил её на невольничьем рынке.

— Ты хочешь этого? — требовательно спросил он. — Хочешь меня? Говори правду.

Она облизнулась.

— О, да.

— Тебя не принуждали? — Только одна преграда существовала для Тэйна, способная остановить его на пути к постели — принуждение партнёрши. — Не важно, что произойдёт между нами, ты можешь спокойно остаться и жить здесь.

— Нет, не принуждали. Мне обещали заплатить.

Вот как. Она хотела денег, а не его. Тэйн относился к этому спокойно. Такое и раньше было.

— Ты получишь деньги.

— Тогда чего же ради мне уходить, когда меня ожидает столь щедрая оплата? — спросила она, заправив локон за ухо.

Это прозвучало как точка в их дискуссии.

— Отличный вопрос.

Она усмехнулась, обнажив острые, как у вампира, клыки. Её тело казалось самим олицетворением красоты, изобилием чувственности. Хотя Тэйн не мог видеть её спину, он знал, что её покрывают татуировки, обозначающие принадлежность к определённому клану.

— Тебе сказали, что от тебя потребуется? — спросил он.

— Да, и пустые разговоры являются бесполезной тратой твоих денег и моего времени.

— А мы не хотим этого. — Тэйн рывком снял с себя одежду, оставаясь обнажённым перед ней. Материал был настолько невесомым, что приземлился на пол без единого звука.

Тэйн опустился на край матраса, который прогнулся под весом его мускулистого тела. Мгновение спустя, женщина оказалась на нём. Какое-то время она терзала его своими ногтями и зубами. Затем из её пор начали просачиваться искорки пламени, покрывая его кожу мелкими пузырями, вызывая у Тэйна стон наслаждения. Он так же сильно любил это, как и ненавидел.

Она делала всё, что он приказывал, без малейшего колебания, и у Тэйна возникла идея оставить её у себя дольше, чем других женщин. Обычно, после двух-трёх перепихов он менял партнёршу, не желая видеть в глазах вместо желания отвращение. Потому что, в конце концов, женщины всегда испытывали отвращение. Они думали о том, что совершали, о том, что делал он, и сожалели. Но эта женщина испытывала подлинное удовольствие от процесса, и Тэйн молился, чтобы так было всегда. Её жадность к деньгам являлась хорошим стимулом.

Когда всё закончилось, Тэйн лежал неподвижно, пытаясь отдышаться, наслаждаясь жжением, которое покрывало его тело.

Сквозь стену слева, которая специально была сделана из тонкого материала, чтобы можно было позвать на помощь в случае чего, он слышал душераздирающие звуки, издаваемые Ксерксесом, который, как всегда после секса, блевал в туалете.

Тэйн хотел что-то иное для своего друга. Лучшее. Но понятия не имел, как ему помочь.

Он оделся и вышел, оставив утомленную Феникс в постели. Бьорн был уже в гостиной, равнодушно потягивая очередной стакан водки.

Тэйн плюхнулся в кресло. Бьорн не поднял взгляд, слишком затерявшись в своих мыслях, во тьме, которая наконец его накрыла.

Ксерксес вышел из своей спальни бледный, дрожащий и избегающий взгляд Тэйна. Он также плюхнулся в кресло.

Тэйн любил этих парней. По-настоящему любил. Он с радостью отдал бы за них жизнь... но не позволит им умереть. Не так. Не в страдании.

Они вместе вырвутся из этого подземелья, и как-то, каким-то образом он вытащит их из собственноручно построенного ада.

Глава 7

Следующим утром обнажённый Захариил сидел на краю постели и перекатывал в руках урну с прахом своего брата. Это была прозрачная ёмкость в форме песочных часов. Внутри находилась густая жидкость, такая же прозрачная, как и сама урна, и слегка отливающая на свету цветами радуги.

Эта урна являлась самым великим сокровищем Захариила. Единственным сокровищем. Отныне и во веки веков он будет защищать эту урну так, как не смог защитить брата.

— Я люблю тебя, Захариил.

— Я тоже тебя люблю, Эдриниэл. Очень сильно.

— Правда?

— Ты же знаешь, что да.

— И ты бы всё мог сделать ради меня?

— Всё.

— Тогда убей меня. По-настоящему. Пожалуйста. Ты не можешь оставить меня в таком состоянии.

"В таком состоянии" означало сломленным, окровавленным и осквернённым неописуемыми способами.